Сегодняшняя ситуация показывает, что в дореволюционной России с профессиональной позицией учителя в Министерстве образования считались несравненно больше, чем сегодня: к концу XIX века, именно по результатам обсуждения в профессиональной учительской среде, в среднем образовании была проведена масштабнейшая реформа. Говорю, прежде всего, о близкой мне сфере - о филологическом образовании. Реформа касалась и преподавания древних языков и словесности, и современной словесности. Сегодня с мнением профессионального сообщества Министерство образования не считает нужным считаться и заказывает работу над определяющими документами людям с максимально консервативными и неподвижными взглядами. И это в ситуации, когда наконец многое в сознании общества сдвинулось, принята новая Концепция образования, созданы условия для вариативного образования, учитывающие конкретных детей, живущих в сегодняшнем, а не позавчерашнем мире. Упорство, с которым это делается, поражает. Естественно, возникает вопрос, каковы причины такого упорств. Что это? Неподвижность взглядов? Или лоббирование чьих-то корыстных интересов? Или то и другое?
Я не верю и не поверю в искренность или в осведомленность тех, кто на этой странице (или где-то еще) будет говорить о значительности созданного документа, обвинять оппонентов и т.п. Говорю это как человек, положивший на образование жизнь, и сегодня работающий с конкретными детьми и с учителями.
Евгения Абелюк